ВАРПЭВсероссийская ассоциация рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров

Герман Зверев: В стоимости рыбы - 35% отпускная цена рыбака. Остальное - это перевозка и ритейл

Константин Чуриков: Ну что? Изменения исторические! Действительно, просто передел рыбного рынка. Во всяком случае, ФАС (Федеральная антимонопольная служба) предложила изменить систему – то есть вместо исторического принципа распределения квот на вылов рыбы ввести опять аукционы. То есть у кого больше денег, тот и победил. Что произойдет с ценами на рыбу? Вообще что произойдет с отраслью в целом? Сейчас будем беседовать.

У нас в студии – Герман Зверев, президент Всероссийской ассоциации рыбопромышленников. Здравствуйте, Герман Станиславович.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Герман Зверев: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Герман Станиславович, судя по тому, как мы вас представили, вы представитель рыбопромышленников, вы придерживаетесь определенной позиции. Какой? Скажите.

Константин Чуриков: По данному вопросу.

Оксана Галькевич: По данному вопросу, конечно.

Герман Зверев: В течение минувших 15 лет в отрасли прошли аукционы – с 2000-го по 2018 год. По результатам этих аукционов были заключены договоры. На этих аукционах предприятия заплатили деньги. В ценах этого года это около 700 миллиардов рублей. И сейчас предлагают с доски все фигуры скинуть и заплатить по новой. Поэтому когда вы меня спрашиваете, какая у меня позиция, я вам объясняю и рассказываю. Позиция здравая и совершенно понятная. За уже один раз заплаченное право предлагается заплатить деньги еще раз.

Константин Чуриков: И что получится?

Оксана Галькевич: Костя, прости, хочу уточнить. То есть вы за сохранение исторического принципа? Я правильно понимаю?

Герман Зверев: Мы за сохранение долгосрочных правил, когда квота не передается по результатам аукциона каждые 3–5 лет, а закрепляется на 15 лет.

Константин Чуриков: Я просто хочу напомнить уважаемым зрителям, что, вообще-то, эти исторические квоты существуют в таких странах, как Дания, Канада, Исландия, Норвегия, Япония, Соединенные Штаты Америки. У нас решили пойти другим путем. Вот смотрите. Мы работаем на Общественном телевидении России. Предположим, завтра кто-то решит: «Ой, а давайте это какие-то другие ребята будут делать. Давайте проведем конкурс». Нас всех, как говорится, отправляют лесом. Вот что будет с людьми? Что будет с теми, кто сегодня работает в отрасли?

Герман Зверев: Вы знаете, мы, рыбопромышленники, исходим из следующего. Водные биологические ресурсы – это общенациональный ресурс, он принадлежит многонациональному народу нашей страны. Рыбопромышленники в течение предыдущих 15 лет получили возможность использовать этот ресурс в течение небольшого периода времени. Для сравнения, договоры в сфере полезных ископаемых – 50, 60, 70, 80 лет. У нас – 15 лет. Заплатили за это 700 миллиардов рублей. Мы согласны с тем, что вопрос о том, как должен распределяться общенациональный ресурс – это важный вопрос. И в нем должны принимать участие все.

И мы возражаем против того подхода, которые сейчас предлагает Федеральная антимонопольная служба. Они же до вчерашнего дня, до вчерашнего вечера, до вчерашних 18:00 вообще скрывали свое предложение от общественности. Они подготовили это предложение, направили его в Правительство, скрывая суть этого предложения от всех. Поэтому первое, чего мы хотим – это вытащить из-под стола эти предложения и сказать: «Есть у вас, у Федеральной антимонопольной службы, другой взгляд на то, как должна работать рыбная отрасль? Пожалуйста, положите ваши предложение, давайте их обсудим».

Только вчера, повторяю, в 18:00, на сайте Федеральной антимонопольной службы появилось куцее объявление о том, что Федеральная антимонопольная служба предлагает аукционы – вроде бы не сейчас, а вроде бы через какое-то время, вроде бы потому, что все не очень хорошо в рыбной отрасли. Поэтому первое, чего мы хотим – это чтобы дискуссия о распределении и закреплении национального природного ресурса происходила открыто.

Константин Чуриков: Сейчас короткий вопрос нашим зрителям. Как вы считаете, надо разрешить аукционы на вылов рыбы? Отвечайте «да» или нет», пожалуйста, 5445.

Самый главный вопрос: а с ценами что будет?

Герман Зверев: Безусловно, они повысятся, потому что расходы… Любой аукцион – это классическое столкновение денежных мешков. У кого больше денег, тот и побеждает. Любой аукцион – это желание любой ценой купить ресурс и затем его выловить и заработать на нем деньги. Разумеется, расходы на аукцион, деньги, потраченные на приобретение того ресурса, из своего кармана возмещать победитель этого аукциона не будет.

Оксана Галькевич: Герман Станиславович, а почему тогда, согласно этой логике, несколько лет назад, вот в течение тех лет, что вы работали уже по квотированию, по прежнему аукциону, мы не наблюдали, что… В 2018 году у нас, по-моему, улов был рекордный, да? Мы не наблюдали снижения цен. В общем, мы видим только поступательное подорожание. Почему? Казалось бы, одни правила – рыба дорожает; другие правила – вы говорите, опять все подорожает. Как-то странно работает индустрия.

Константин Чуриков: Я помню (Оксана, добавлю), даже Шестаков делал заявление: «Ну все! У нас грядет такой вылов лососевых! Ну все! Сейчас отоварим! И цены упадут». Где, товарищи?

Герман Зверев: Это вопрос именно к Федеральной службе. Мы получили от Администрации Приморского края письмо (приведу конкретный пример), в котором Администрация Приморского края обращается к нам, к нашей ассоциации и говорит: «Не могли бы вы заключить прямые договоры между рыбаками и розничными сетями и зафиксировать цены?» Мы обращаемся в Федеральную антимонопольную службу с просьбой: «Можно нам заключить такое соглашение между рыбаками и сетями?»

И 23 ноября 2018 года (эта история была в той рекордной путине, про которую вы говорите) получаем письмо из Федеральной антимонопольной службы, подписанное заместителем руководителя Федеральной антимонопольной службы, где говорит: «Обращаем внимание Всероссийской ассоциации рыбопромышленников, что заключение и реализация соглашений между торговыми сетями и предприятиями рыбной отрасли, предусматривающего осуществление поставок продукции по зафиксированным ценам, будет свидетельствовать о наличии в действиях участников данного соглашения признаков нарушения, приводящего к установлению или поддержанию цен, запрещенного пунктом 1 части 1 статьи 11 закона «О защите конкуренции».

Константин Чуриков: Круто!

Герман Зверев: Вот нужна нам такая конкуренция, при которой мы не можем напрямую подписать соглашения между рыбаками и рыбопромышленными?

Константин Чуриков: Вы нам эти бумаги передайте, пожалуйста, на изучение отдельное.

Герман Зверев: Конечно.

Константин Чуриков: Это очень интересно!

Оксана Галькевич: Давайте тем временем примем звонок Бориса из Тверской области. Борис, здравствуйте. Слушаем вас.

Зритель: Добрый вечер, уважаемые ведущие и ваш гость.

Оксана Галькевич: Добрый.

Зритель: Вы знаете, если взять и откинуть всю словесную шелуху, которая идет у нас, начиная от Правительства и от подобных людей, которые около руководства стоят… Ну когда наконец народ увидит достаточное количество национального благосостояния, нашей рыбы, и она будет дешевой и доступной всем? Вы понимаете, каждый килограмм рыбы стоит, как два килограмма мяса. Это что такое? Что вообще творится у нас в стране? Вы понимаете, полный беспредел!

Аукцион? А что такое аукцион? Правильно ваш гость говорит, что будут покупать, за немыслимые деньги эти аукционы будут проходить. И что это будет? Рыба будет уже стоить не 400 рублей, а 1 000 рублей килограмм? Элементарно – путассу скоро не купишь. До чего мы докатились?

Константин Чуриков: Кстати, многие говорят, что не стоит эту рыбу есть. Она, в общем-то, не так безвредна, как кажется. Спасибо за ваш звонок.

Оксана Галькевич: Спасибо, Борис.

Вы знаете, Герман Станиславович, я хочу вас спросить. Вот вы говорите от имени… Вы говорите «рыбаки», «рыбаки не могут заключить». Ну, так или иначе рыбаки – это у нас сразу какая-то европейская картинка перед глазами встает. Небольшие…

Герман Зверев: «Шаланды полные кефали».

Оксана Галькевич: Ну примерно так, да. Какие-то предприятия небольшие, там немного людей работает. В вашем понимании рыбаки – это что? Это рыбопромышленники все-таки? То есть это крупные игроки на рынке? Тогда, значит, доля малых игроков, частных лиц – она какова вообще в этом процессе?

Герман Зверев: 100 тысяч человек работают в рыбной отрасли, 1 643 предприятия.

Оксана Галькевич: 1 643 предприятия.

Герман Зверев: Да. Есть громадные предприятия. Есть громадные предприятия с большим количеством флота – по 12, по 13 крупнотоннажных судов. Есть предприятия совсем небольшие, где работает от 100 до 120 человек, особенно во внутренних водоемах, на речках.

Оксана Галькевич: Слушайте, от 100 до 120 человек – это, в общем, такая нормальная частная фирма, приличная.

Герман Зверев: Вы знаете, я вам хочу сказать, что рыбалка, настоящая рыбалка – это не человек с удочкой. Вообще рыбалка – это сложный, затратный и очень рисковый вид хозяйственной деятельности. Поэтому если мы, например, говорим о рыболовстве на маломерных судах, то у нас даже на маломерном судне (то есть длина которого менее 12 метров) минимальная численность экипажа составляет 16 человек.

Поэтому в рыбной отрасли работают самые разные предприятия: громадные предприятия, небольшие предприятия. И именно малые и средние предприятия, ну, на озере Ильмень, на Волге, на Дону, на Камчатке, в юго-западной части Камчатки – они как раз окажутся в очень невыгодной истории, когда зайдет речь об аукционах, потому что они-то уже принимали участие в аукционах.

Оксана Галькевич: Я просто к тому, что если, допустим, команда из 16 человек организует какое-то свое частное предприятие, небольшое ИП, оно тоже должно иметь возможность быть полноценным участником этого рынка. Пусть это даже экипаж, как вы говорите…

Герман Зверев: Безусловно.

Константин Чуриков: Раз уж ФАС так печется о конкуренции.

Давайте сейчас послушаем Виктора из Тулы. Здравствуйте, Виктор.

Зритель: Добрый день, добрый вечер, студия. И добрый день, уважаемый гость в студии.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Константин Чуриков: То есть в студии вечер, у гостя день. Ладно, хорошо, давайте.

Зритель: Я уже 30 лет, извините, слушаю эти басни о рыбе и о ее вылове в нашем великом государстве. Граница рыболовная нашего государства, вы знаете, десять с половиной тысяч километров! Внутренних водоемов – не счесть! Реки – самые крупные реки в мире. В водоемах и северных морей, и в реках, и в озерах, которые у нас есть, рыбы несметное количество. Но мы живем и рыбу покупаем один раз в год. Привозят нам с Сахалина сейчас, как говорится, дельцы. Привозят к нам рыбу из Сахалинской области.

Константин Чуриков: Это все по друзьям, по знакомым. Вот эти люди вычисляются, да?

Зритель: Вы представляете, ну сумасшедшие! Вы знаете, сколько рыба простая стоит? Ну, кета, чавыча. Вы хотя бы поинтересовались. Что с нами делаете вы? А вы там аукционы устраиваете.

Константин Чуриков: Ну, не мы, а другие люди. Спасибо, Виктор, спасибо за ваш звонок.

Оксана Галькевич: Мы как раз и пытаемся разобраться, как лучше организовать работу, чтобы вы увидели рыбу наконец на своем столе, уважаемые телезрители.

Константин Чуриков: А вот когда последний раз покупали рыбу люди в Самаре, в Екатеринбурге и в Рязани? Давайте сейчас узнаем.

Оксана Галькевич: А ты когда?

Константин Чуриков: Вчера.

ОПРОС

Константин Чуриков: Меня просто отключили от эфира, не успел договорить. Селедку я покупал, баночку маленькую. И тюльку тоже. Мировой закусон.

Оксана Галькевич: Вот люди говорят, что даже минтай перемороженный, мойва дороже горбуши. Вообще какие-то странные сообщения на самом деле приходят. Ну, люди так или иначе единодушны в том, что очень и очень дорого стоит рыба.

Константин Чуриков: Герман Станиславович, а с точки зрения логики? Кто более, скажем так, рачительный хозяин среди этого народного хозяйства, народного промысла, как вы говорите? Это тот, кто на год получил эту квоту, а завтра у него ее заберут? Или тот, у кого все-таки игра вдолгую – лет 15–20 и так далее? С точки зрения здравого смысла.

Герман Зверев: С точки зрения здравого смысла, тот, кто заключил с государством договор о закреплении этой квоты на 10 лет или на 15 лет. Конечно, он заинтересован и в инвестициях, он заинтересован и в сохранности этого ресурса. Тот, кто получает этот ресурс на год-два, как это было в 90-е годы (а в 90-е годы происходила ровно такая история – квоты перераспределялись ежегодно), конечно, люди заинтересованы в этом не будут.

И у меня пара комментариев. Очень интересные вопросы…

Константин Чуриков: Давайте.

Герман Зверев: Коллега говорил о рыбе, о чавыче. Вы знаете, чавыча – это королевская рыба. Эта рыба настолько выбита была браконьерством! В прошлом году в России было выловлено 1 200 тонн чавыче при вылове 5 миллионов тонн. Коллеги, эта рыба по определению дешевой быть не может. 1 200 тонн на всю страну. Вот я услышал, извините, слова «паршивый минтай». В Европе 300 тысяч тонн филе минтая съедается ежегодно. Поэтому от некоторых стереотипов надо отказываться.

Хочу вам привести простой пример. В Англии времен Диккенса самой паршивой едой считались устрицы. То есть устрицы – это была сорная еда, совершенно непопулярная и непрестижная. Прошло всего лишь 150 лет – и этот вид лакомства стал редким и изысканным.

Константин Чуриков: Если мы сейчас начнем говорить об устрицах, то народ нас точно не поймет.

Герман Зверев: С минтаем то же самое. 40 лет назад минтай считали сорной рыбой, это в Советском Союзе, 50 лет назад. Его использовали для кормления норок на зверофермах. И это привело к тому, что молотили этот минтай таким образом, что вылов уменьшился с 2 миллионов тонн до 500 тысяч. Почти уничтожили популяцию.

Оксана Галькевич: Герман Станиславович, вот смотрите. Все-таки не зря, наверное, ФАС так или иначе поднимает этот вопрос о введении новых аукционов, перераспределении этих квот. Скажите, во-первых, став на позицию ФАС, как вы считаете, чем они обеспокоены, раз уж они этот вопрос поднимают? И как на сложившийся рынок войти новому игроку? Вот вы получили, допустим, ваши коллеги получили разрешение в течение 15 лет вести работу на рынке. А как в это время войти новому игроку, получить доступ к ресурсам, начать работу, инвестировать? 15 лет – это все-таки большой срок.

Герман Зверев: С помощью квот регулируется менее 40% российского вылова. Значительная часть вылова у нас регулируется без квот. Например, сейчас в Тихом океане значительный вылов скумбрии, сардины иваси. На них нет квот. Пожалуйста. Приобретайте судно, выходите на промысел, ловите скумбрию. Скумбрия – это вторая по популярности рыба в Российской Федерации. Ловите сардину иваси, это очень популярный объект.

Константин Чуриков: И тоже дорогие, кстати, виды рыбы.

Оксана Галькевич: А что же тогда ФАС беспокоит? Почему они подступаются к этой теме так настойчиво?

Герман Зверев: Я считаю, что в основе интересов ФАС – умозрительная теоретическая схема. Это люди, которые прочитали несколько десятков учебников о конкуренции. Так же, как в свое время читали учебники, что полезна приватизация, полезна приватизация РАО «ЕЭС». «Вот плохо, что у нас единая энергетическая сеть. Это не так, как по учебнику американскому. Давайте мы распределим энергетическую сеть на конкурирующие генерирующие, передающие сети – и у нас вдруг резко подешевеет электроэнергия. Давайте проведем приватизацию и раздробим». У нас было 18 крупных перерабатывающих и добывающих объединений в Советском Союзе. «Давайте их распределим, давайте их приватизируем».

Я считаю, что это умозрительное теоретизирование. Люди в Федеральной антимонопольной службе точно так же, как в тексте, который я привел, говорят: «Это не конкурентно». С точки зрения учебника Самуэльсона, соглашение между рыбаками и сетями и фиксирование цены – неконкурентно. Аукцион нужно проводить каждые 3–4 года. Поэтому, с моей точки зрения, в основе этого предложения лежит не знание жизни, а теория.

Константин Чуриков: В то время как премьер, кстати, говорит и вице-премьерам, и самому Правительству: «С людьми беседуйте, разговаривайте, не по бумажкам, не по отчетам». Ну и не по тем учебникам, где написано о конкуренции.

Герман Зверев: Поэтому мы и предлагаем ФАС открытый диалог. Пожалуйста, придите и расскажите, что в рыбной отрасли вы считаете неправильным. Я согласен с тем, о чем говорят люди: перекос цены. 35% конечной стоимости рыбы – это отпускная цена рыбака. 65% – тариф за перевозку, наценка оптовая и наценка розничная. Давайте с этим работать.

Константин Чуриков: Было бы, мне кажется, полезно и небезынтересно это сделать даже, например, в эфире Общественного телевидения России, раз уж так. Да?

Оксана Галькевич: С какой частью можно поработать активнее? С перевозкой, с транспортировкой, с этим плечом? Или с наценками сетей?

Герман Зверев: Розница. Что касается перевозки, то в 2016–2017 годах «РЖД» сделала громадную работу – увеличила количество специализированных поездов из Владивостока…

Оксана Галькевич: С холодильными установками?

Герман Зверев: Да, рефпоезда. Снизила тариф, сделала тариф гораздо ниже. Поэтому сейчас перевозка рыбы даже в горячий сезон, в путину, дешевле, чем это было пять лет назад. А вот розница – здесь, на мой взгляд, ФАС очень холит и лелеет этот сектор экономики.

Константин Чуриков: До нас дозвонился Юрий из Смоленска. Юрий, здравствуйте, говорите.

Зритель: Добрый вечер. Очень нравится мне ваша передача. Я бы хотел вопрос гостю вашему задать. Такое ощущение, что гость ваш противоречит сам себе. То есть он начинает разговор с того, что рыбные ресурсы – это достояние народа, как говорится, всей страны. И тут же сразу ставит вопрос: «Вот мы частники, вот мы добываем». ФАС цены не дает им устанавливать и так далее, вылов очень дорогой. Ну начнем с того, откуда вообще появились эти частники в этой отрасли.

Я считаю, что все должно быть государственное, в том числе рыбная отрасль. Тогда будут и дешевые цены. При Советском Союзе все было государственное, и была дешевая рыба. У меня мать не может купить себе минтай, она не может позволить купить себе минтай. Разве это вообще нормально? Минтай раньше вообще копейки стоил. И правильно, частники будут недовольные, потому что им прибыли мало. ФАС будет устанавливать наценки якобы для государства. Опять же непонятно, куда все эти деньги…

Константин Чуриков: Ну понятно. Одни вещают про конкуренцию, другие – про рынок. А нам легче и сытнее в плане рыбы не становится.

Зритель: Вы извините, получается замкнутый круг. То есть недовольными будут те и эти, но в итоге страдают обычные люди. Я считаю, что рыба должна быть как стратегический ресурс, грубо говоря, как НЗ в армии, вот есть армейские запасы. А крабы? Он говорит о рыбе в Европе…

Константин Чуриков: Юрий, вы знаете, куда уходит стратегический ресурс? Вы знаете, что он сейчас активно экспортируется? Спасибо за ваш звонок. Я думаю, все разделяют вашу боль.

Оксана Галькевич: В поддержку твоих слов. Тут нам пишет Ленинградская область: «Нашу прекрасную морскую рыбу поставляют за границу, а на наших прилавках, – кстати, действительно, – много китайской, вьетнамской, выращенной в искусственных водоемах».

Вот правда, нам рассказывали не раз в наших эфирах (зрители дозванивались, которые в том числе и работают в море), что улов часто уходит, например, в Норвегию. Рассказывали зрители, что улов разных морепродуктов с Дальнего Востока поставляется в Китай. Как же так?

Герман Зверев: Половина добытого улова продается за рубеж, половина добытого улова продается в Российской Федерации. Что касается китайского, вьетнамского товара, то как говорил Катаев в книжке «Сын полка»: «Неправда ваша, дяденька Биденко». У нас объем продаж китайской и вьетнамской продукции – не более 40–45 тысяч тонн. А российский рынок – 3 миллиона тонн.

Если говорить о том, почему идет за рубеж, то 1 миллион 700 тысяч тонн добываемой в России рыбы – это минтай. 1 миллион 700 тысяч тонн. Готовы ли российские покупатели, российские потребители потреблять примерно 8–9 килограммов минтая в год, чтобы обеспечить платежеспособный спрос на эту рыбу? Нет. Поэтому часть улова минтая идет за рубеж.

Константин Чуриков: А можно затоварить российский рынок лососем, креветкой российской?

Герман Зверев: Российской креветкой затоварить нельзя, потому что спрос на креветку 70–75 тысяч тонн, а мы, Российская Федерация, добываем примерно 35 тысяч тонн креветки.

Константин Чуриков: Вы знаете, мне это напоминает историю: «Зачем запускать электричку, если на перроне никто не стоит?» Так люди и не стоят на перроне, потому что электрички нет, они туда и не приезжают в 8 утра. Вы сначала запустите электричку.

Оксана Галькевич: Я хотела сказать то же самое, только по-другому. Вы сказали, прошу прощения…

Герман Зверев: Мы не сможем выловить столько креветки, сколько готовы покупать в России, поэтому часть креветки, конечно, закупаем.

Оксана Галькевич: Подождите, Герман Станиславович. Вы сказали: «Готовы ли россияне съесть, допустим, такое-то количество креветки или такое количество минтая?»

Герман Зверев: Я про минтай сказал.

Оксана Галькевич: Так люди же нам пишут: «Дорого! Дорого!» Поэтому, конечно, не готовы. А если рынок будет…

Герман Зверев: Я вам отвечаю. Наша отпускная цена селедки – 50 рублей. Мы отдаем ее за 50 рублей. Минтай мороженый мы продаем по 85 рублей. Филе минтая мы продаем по 150 рублей. Филе кальмара мы продаем по 145 рублей.

Еще раз повторяю. Федеральной антимонопольной службе нужно заняться теми игроками рынка, через которые эти товарные потоки проходят, и задать вопрос: почему селедка, которую мы продаем по цене 50 рублей, оказывается в рознице по 160 рублей? Я вот очень удивился. Коллега сказала, что она купила трески (даже хочу записать, где это удалось ей) за 350 рублей. А наша отпускная цена филе трески – примерно 210–220 рублей. То есть просто повезло. Обычно в магазине филе трески продают по 500–600 рублей.

Константин Чуриков: Итоги SMS-голосования. Целых 3% (а в абсолютных единицах это 22 человека – возможно, из ФАС) считают, что надо разрешить аукцион на вылов рыбы. А остальные 97% (или 543 человека) говорят, что ни в коем случае этого делать нельзя.

Оксана Галькевич: И Нижегородская область пишет: «Вобла – 450. Рехнулись?!»

Константин Чуриков: Геленджик: «Осетрину бы попробовать хоть раз! И умереть не жалко…» – пишет нам человек, живет у моря. Спасибо.

Оксана Галькевич: Спасибо. Тема неисчерпаемая просто! Сколько бы мы ни говорили, всегда остается что еще обсудить.

У нас в студии сегодня был Герман Зверев, президент Всероссийской ассоциации рыбопромышленников. Спасибо большое, Герман Станиславович.

Константин Чуриков: Спасибо. А мы продолжим буквально через несколько секунд, поговорим о пенсиях без индексации. Вот так.

Вернуться к списку
Новости по теме
29 лет ассоциации

Всероссийская ассоциация рыбопромышленников была основана в 1994 году

70 участников
В ВАРПЭ входит 70 крупных участников-партнёров — лидеров рыбопромышленного рынка
90% рыбы в РФ
Доля ВАРПЭ в ежегодном улове рыбы в территориальных водах РФ составляет более 90%
Материалы Юридического форума НО «ВАРПЭ»
Узнайте подробнее о последних аспектах в сфере рыбной юриспруденции
Узнать больше